Другой блок живописных шедевров подарил колледжу дипломат Уильям Фокс-Стрэнгуэйз, один из первых английских собирателей итальянского раннего Ренессанса, особенно флорентийцев xiv и xv веков. Мадонны и Сивиллы кисти Дуччо, Боттичелли, Пьеро делла Франчески, фрагмент «Оплакивания Христа» кисти Хуго ван дер Гуса, таинственный «Кентавр» Филиппино Липпи, «Иеремия» Сальватора Роза – жемчужины его коллекции. Здесь представлен и поздний шедевр Франса Хальса «Портрет старой женщины», дар Старшей гостиной, той самой «резервации для донов», которые, случается, радуют и других представителей рода человеческого удачной сплетней или картиной.

Кроме того, колледж обладает уникальной коллекцией рисунков старых мастеров, насчитывающей около двух тысяч наименований. «Причудливая мужская голова» Леонардо да Винчи, «Иаков и Рахиль» Хуго ван дер Гуса, акварель Клода Лоррена, удивительные работы Микеланджело, Тициана, Тинторетто, Корреджо, Веронезе, Рембрандта, Рубенса, ван Дейка – это великолепное собрание. Наряду с коллекцией Эшмоловского музея эти рисунки превращают Оксфорд в центр изучения искусства старых мастеров.

Сцены из повседневной жизни у них встречаются редко. Тем удивительнее, когда художник Аннибале Караччи вдруг пишет сюжет вроде «Лавки мясника» в формате исторического полотна (ок. 1583). Забивают овцу, бараний кострец взвешивают и продают – лишь в голландской живописи xvii века мы вновь встречаем подобные сцены, грубовато-комический реализм которых совершенно не типичен для итальянского барокко, даже если попытаться истолковать выбор жертвы как аллегорию Страшного суда. На мой взгляд, это самая необычная картина в этой исключительной коллекции. Когда-то она принадлежала королю Карлу I.

Покинув картинную галерею, вы попадаете в небольшой двор, выполняющий в Крайст-Черч-колледже роль триумфальной арки. Он создан Джеймсом Уайеттом (1773–1783) как монументальное завершение ансамбля Кентербери-квод. Чтобы хотя бы отчасти сохранить privacy, колледж построил специальный вход для посетителей (которых бывает около двухсотпятидесяти тысяч в год) в стороне, через здание Мидоу-билдинг. Это сооружение в венецианском неоготическом стиле строилось в 1862–1866 годах как студенческое общежитие. Именно в нем жил, например, студент увековеченного Ивлином Во «Брайдсхеда» Себастьян Флайт вместе со своим плюшевым медведем Алоизиусом, причем обоим там очень нравилось. Во время роскошного совместного ланча один из его друзей выходил на балкон и декламировал поэму Т. С. Эллиота «Бесплодная земля», так что стихи далеко разносились над лугом Крайст-Черч. Это вам не Том-квод, этот луг – самая большая ценность колледжа.

Крайст-Черч-мидоу – старый заливной луг между Темзой и Черуэллом, болотистое место, в прошлом нередко затапливаемое в зимнее время. Со средневековой эпохи его никогда не распахивали, никогда не поливали пестицидами. Там растут лютики, ярутка полевая, погремок, манжетка и водосбор – идеальный резервуар для насекомых, ботаников и энтомологов. Если перелистать старый университетский устав, выяснится, что всякий студент Крайст-Черч-колледжа имеет право пасти там свою корову, чтобы ежедневно иметь к завтраку свежее молоко. На желтых от цветущих калужниц лугах пасутся лонгхорны (длиннорогие мясные коровы), а мимо вьется дорога, красивее и естественнее которой я не встречал ни в одном крупном городе мира.

Все в Оксфорде заполонили цитаты: улицы, стены, скамьи, и эта дорога – не исключение. В самом ее начале, в Саду памяти павших, на одной из тротуарных плиток читаем: «Я даю ему свой меч, и это должно принести мне успех в паломничестве». Фраза из «Пути паломника» Джона Беньяна дает пищу для размышлений. Вправо отходит дорожка Нью-уолк, проложенная в 1872 году по решению ректора Лидделла – аллея тополей, спускающаяся вниз, к Темзе. Этой дорогой вдоль мельничного ручья часто ходил Льюис Кэрролл с его дочерями, собираясь на лодочную прогулку: так было и 4 июля 1862 года, когда он впервые поведал им историю о приключениях Алисы в Стране чудес.

В июне, в Неделю восьмерок, тут становится жарко. Именно возле Крайст-Черч-мидоу финиширует гребная гонка, и в пылу ее страстей болельщиков нередко тянет на любовные приключения. На этом самом месте бросились в реку студенты, влюбленные в Зулейку Добсон, – кто не верит, прочитайте одноименный роман Макса Бирбома. От южной оконечности заливного луга ведет дорожка по берегу Черуэлла, откуда открывается вид на шпили – классическая оксфордская панорама, не искаженная предместьями.

По Брод-уолк возвращаемся туда же, откуда начали: слева – коровы, справа – спортивные площадки Мертон-колледжа и Крайст-Черч-колледжа. Эта аллея была проложена вскоре после гражданской войны. Тогда по ее сторонам росли вязы, теперь платаны. Она была оксфордским Пэл-Мэлом, сельским подиумом городской моды, по которому прогуливались, чтобы на других посмотреть и себя показать, особенно в июньское воскресенье Show Sunday, которым заканчивается академический год.

И для местных обитателей, и для гостей, для многих поколений профессоров и студентов Крайст-Черч-мидоу всегда оставался местом отдыха и источником вдохновения. Здесь гулял Сэмюэль Джонсон, медитировал кардинал Ньюмен, рисовал Джон Рёскин, собирал цветы Джон Локк. Маршал Блюхер, бывший гостем колледжа в 1814 году, нарезал по лугу круги, чтобы протрезветь после того как выпил чересчур много бренди. Методист Джордж Уайтфилд молился среди цветов. Нет-нет да и вспорхнет прямо перед тобой голубой зимородок. Что за луг! А они, горожане, хотели проложить по нему четырехполосное шоссе. Но это, слава богу, породило волну протестов. Теперь Крайст-Черч-мидоу останется с нами и в xxi веке – последняя пастораль Средневековья.

«Ориел-колледж? Очень спортивные, много американцев». Такой формулой моя оксфордская квартирная хозяйка охарактеризовала Ориел-колледж. Первые в гребле и последние из тех, кто пустил в свой мужской бастион представительниц слабого пола лишь в 1985 году. А ведь такие вещи формируют имидж колледжа не в меньшей степени, чем декорации, которые здесь не обходит вниманием ни одна съемочная группа: яркие, островерхие здания вокруг площади Ориел-сквер – ансамбль колледжа с изогнутыми фронтонами, эркерами, башенками на коньках крыш и заглавными буквами, украшающими центральный подъезд наподобие каменных бордюров. REGNANTE CAROLO – сообщает буквенная балюстрада («Времен царствования короля Карла»). Когда строился парадный вход Ориел-колледжа (1620–1642), такого рода строительные арабески были не менее популярны, чем рюши на одеяниях кавалеров – ажурная вязь, – привезенная из Франции мода, которая захватила и архитекторов-якобинцев.

В нишах над порталом три грубоватые скульптуры: возле Карла I стоит Эдуард II, основавший колледж в 1326 году, а над ними – Мадонна, которой он посвящен. «Дом благословенной Девы Марии в Оксфорде» – так должен был называться колледж. Но из-за того, что примерно в то же время Деву Марию в свое наименование ввел Нью-колледж, здесь предпочли просто Ориел – по самому старому зданию, прозванному La Oriole – от oratorioum (часовня). По запутанности истории оксфордских колледжей могут поспорить лишь с кельтскими узлами.